О банальности.
Банальности, в обиходе, так вросли в нас, и не требуют определения, что, когда это определение просишь, чаще всего в ответ получаешь либо порцию высокоумной чепухи, либо неопределенное мычание.
Второй диффузор (точнее, рассеиватель в нашем случае, поскольку - неподвижный) внутри динамика – вещь как раз из такой категории. Я, например, всегда, про себя, думал, что главное его предназначение – работа с верхами. Поэтому и делать его следует из бумаги более легкой по отношению к звуку, чем та, что идет на основной диффузор. Поэтому и размер его должен быть меньше основного, поэтому и…
В общем, много чего «поэтому», исходя из того, что я сказал. Но правильна ли сама посылка?
Попробуем определить это общее место – конфигурацию рассеивателя.
Заморачиваться с экспериментом я, как всегда, не рискнул. Выбрал простые предметы, приблизительно подходящие для имитации объекта. Мы же не строим ничего, просто определяем тенденцию.
Динамик взял – старенький 7,5-дюймовый Филипс, еще с завальцованной кромкой и, что для меня было важно, - с родными пластиковым дополнительным рассеивателем внушительных размеров. То есть, - подумал я, - появление его там, определенно, не могло быть случайностью.
Слушал я Олега Кагана. Подбор инструментов, как мне подумалось, вполне перекрывает базовый диапазон. Фортепиано, скрапка, виолончель, кларнет... С барабанами Бетховен, понятно, подкачал. Ну, да их и не зачерпнешь этим динамиком. Зато само исполнение такое, что не забыть бы вообще, зачем собрались.
Кто участвовал в забеге – видно на картинке.
Поехали.
Сначала нужно было свинтить рассеиватель, чтобы послушить чистый динамик. Он играл практически без грехов. Я, откровенно говоря, не понял сразу, зачем там нужны были дополнительные ухищрения. Звук был по-приемниковски чистый, без большой глубины и масштабности, но аккуратный и правильный, как диктант отличника.
Привинтив рассеиватель, я, впрочем, сразу услышал разницу. Нижний регистр оказался немного прижат. За счет этого определенней и отчетливей заиграли середина и верх. В звуковую картину, таким образом, подпустили немного воздуха. Ноты перестали залипать. Таким образом, по-видимому, конструкторы создавали запас отчетливости, срабатывая звук на вырост. Заведомо зная, что, при установке в корпус приемника, все это будет съедено. И динамик заиграет, в лучшем случае, так, как играл голеньким.
Не уходя далеко от заданной конфигурации, я заменил родной конус своим, выклеенным из шпона. Впрочем, бракованным. Но это было даже интересно, потому что повело его при изготовлении, в одной плоскости. Получился неправильный овал. Звук, после установки конуса, остался почти как родной. Но стал при этом ощутимо теплей. Появилась в нем легкая неопределенность. У инструментов временами стала возникать даже некоторая дековая подзвучка. Чего раньше не было. Но я отнес эти изменения на счет материала рассеивателя. Вращение раструба "горизонтально-вертикально" не принесло никакого результата.
Зато его поворот острием наружу (кутить - так кутить!) уничтожил звук напрочь. Нижнюю часть диапазона как будто засыпали мокрым песком. Верх середины и выше - по своему тембральному звучанию, вроде бы, изменились не сильно. Но при этом звук стал такой, как будто стучишь по хорошо надутому воздушному шарику. То есть, не скажешь, что не звучит. Но лучше б не звучал совсем, честное слово!
Следующим номером была "пуля" от Лаутера. Фирма не подкачала. Динамик заиграл правильно. В нижнем регистре появилась зернистость, артикулированность. Хотя сами низа чуть-чуть подсушились при этом. Средний же и верхний диапазон запели почти по-лаутеровски - как на сливочном масле. Другими словами, эта "пуля" в Лаутерах - совсем не пятое колесо в телеге.
Для разнообразия я решил попробовать, как отреагирует звук на полую пулю. Да и время уже шло к обеду. Яичная скорлупа, таким образом, возникла почти фатально. Установка ее в диффузор острой частью к магниту привела к заметному сдавливанию звукового диапазона в область середины. Низов стало меньше, но они зазвучали отчетливей, временами прорезался даже легкий рокот. Но и звона наверху при этом стало тоже ощутимо меньше. Когда я перевернул скорлупу острием вперед, со звуком произошли предсказуемые метаморфозы. Низ поджался, выпятив очень артикулированную середину. А верха заиграли, как на садьбе.
Теперь мне стало интересно чуть подрезать переднюю часть "пули" и посмотреть, что же там играет в первую очередь. Шарик для малого тенниса вполне подходил для этого опыта. Он принес с собой очень артикулированный низ (дддэннн!- любит говорить в таких случаях Миша Ураков), не испортив все остальное. Но звук, будучи очень точным и подробным, мне все-таки показался малость пустоватым. Из него почти совсем ушла глубина. Ее и так там - на семи дюймах - было не пруд-пруди, но все лучше, чем ничего.
Ну, там, где малый теннис, почему не оказаться большому. Мячик от него сохранил артикуляцию внизу, опустив при этом сам диапазон пониже. Но размягчил верхнюю часть звуковой картины. И этот бархат мне, признаться, не слишком понравился. Хотя, думаю, здесь очень стоит поиграть с размером и покрытием. Тенденция изменения звука, в целом, показалась мне перспективной.
Напоследок, я уж совсем решил почудить. Дошел до лампочки. Установленная утолщением вперед она внесла жесткость в звучание по всему диапазону. Звук, вроде бы, и не развалился совсем, но стал тембрально очень неприятным.
И поворот лампочки только ухудшил дело. Жесткость дополнилась тупостью, и это стало просто невыносимо. Баловство, впрочем, и должно-таки иметь пределы.
В моем случае таким пределом стала банка из-под сметаны. Не рекомендую...
Разложить по полочкам результаты здесь, в общем, легко. Тенденции изменения конфигурации очевидны. День убит не зря.
Кажется...
|
