Western Electric Mirrophonic + G.I.P. Laboratory + Silbatone Acoustics = The Bomb!

Шоу-румы High End 2013 Munich.

Сумма компаний, вынесенная в заголовок, вновь и по праву занимала самый большой шоу-рум выставки, собирала самое большое количество слушателей и оставила по себе, несомненно, самое большое впечатление.

И ваш покорный слуга, что греха таить, раньше всего побежал слушать именно этот ансамбль старого и нового, умного и вдумчивого, в совершенстве реализованного подхода к звуковоспроизведению.

В этот раз представляли Mirrophonic 1926 года, третью модель. Всего их, напомню, было пять. То есть, третья в этом семействе была средней по размеру системой для кинотеатров вместимостью до 3000 зрителей.

Слушали для начала Марию Каллас.

Дядя, хозяин всего выставленного богатства, заметил в общем предисловии, что этот голос практически невозможно воспроизвести. Трудно ему хоть что-нибудь возразить на это, да...

Еще он сказал, что минимальным условием честного звука, с его точки зрения, является наличие правильных магнитов в мониторах. И уж совсем замечательно поэтому, если их там нет вовсе, а есть катушки подмагничивания. И снова я не нашелся...

Здесь, впрочем, нелишне отвлечься, напомнить, что в представленной акустике стоят по два 18-ти дюймовых динамика на подмагничивании в каждом из кабинетов. Притом, нижний из них, в нашем случае, был родным; верхний - репликой, созданной компанией G.I.P. Laboratory. А играли они, добавлю, абсолютно в унисон. Рупора с драйверами стояли тоже родные, хотя компания выпускает реплики всех значительных продуктов старой "WE". Супертвиттеры, правда, уже полностью современные.

Кроссоверный раздел здесь организован на 300-ах герцах. Намотка катушек - круглый провод, алюминий, 12 Ом.

Кланговские блоки питания.

Сами кабинеты я намеренно отснял во всех подробностях, чтобы всем стало очевидно, насколько "на коленке" они построены. Кстати, одно "крыло" у одной из колонок было, видимо, потеряно где-то на крутых переломах ее деревянной судьбы и восстановлено уже современными деревяшками. Сзади так даже и не покрашеными. И ничего, да...

Однако же, - к звуку...

В больших акустических конструкциях меня всегда поражает глубина звука и свобода поведения звука в этой глубине. Притом, я хочу подчеркнуть особо, что речь здесь идет не о глубине сцены, но именно о глубине собственно звука. О масштабе дыхания, которое почти шкурой ощущается в каждой ноте. Вот и здесь, когда заиграли "Вестерны", то первое впечатление было почти пограничным с разочарованием. Не очень ярко (деревяшка), но, да, убедительно... Потом, чуть погодя, это "убедительно" вошло в меня, незаметно превратившись в "предельно убедительно", и, наконец, вообще растворилось за ненадобностью. То есть, у меня так и не возникло ощущения, что передо мною стоит тетка по имени Каллас. Но я был абсолютно покорен голосом этой тетки.

Когда же затих последний отзвук дыхания великой Каллас, дядя, после паузы, хмыкнув без уважения к тому, что собирался предложить почтенной публике, сказал, что теперь он поставит нам "немецкую музыку", и поставил нечто переполненное стерео эффектами и электронными барабанами. И система отыграла это, не поперхнувшись. Притом, добавлю, отыграла стилистически безупречно, как будто и не было в ней, не жило только что высокого вокала.

Дальше был и вовсе "Дым на воде", и таки это был дым на воде! С барабанным щелчком и неповторимым рассыпчатым фальцетом Гилмора. И с сумасшедшими тарелками Пейса в последнем проигрыше...

Что сказать...

Другая планета.

Хотя, наверное, кто-нибудь да и возразит. Типа, высоких не хватает. Но для меня - это точно был космос... с огромными, в кулак, звездами!