Персональное дело №5.

Работа с резонансами сразу же добавила прозрачности в звуковую картину. Но подняла проблему нижнего регистра, без которого глубины картинки нет. Музыка получается слегка субтильна, призрачна, хотя ясность такая, что Памир из Москвы видно.

Поэтому следующий шаг оказался запланирован самой ситуацией.

Нужно было что-то делать со звуком, отделившимся от пластинки.

Мне казалось в то время, что главное, что необходимо получить (чтоб все, как в жизни) - это дековое звучание, в частности, фортепиано. Некое дрожание, жужжание вокруг звуков – та неуловимая аура, наличие которой только и делает звук живым.

Дорожка к такому эффекту казалась торной. Ничего особо не выдумывая, я слизнул схему оформления звука у настоящего рояля. Благо тот был под рукой – в соседней комнате. Сначала я, правда, изрядно повозился с отраженным сигналом. Казалось, что крышка рояля в его конструкции – важнейший элемент. И именно она придает звуку это невероятно благородное, при всем своем богатстве, звучание, которым раньше всего и славен этот инструмент. Опять же, я ни на минуту не забывал, что во время записи в студии, медь, в частности, как правило, пишется с отраженного (чаше всего от стеклянной поверхности) сигнала.

Сигнал этот, однако, получался не таким простым и прямолинейным в реализации, как казалось вприглядку. Раньше всего, отражающая поверхность сильно гасила сам звук по краям, сдавливая картинку до среднего диапазона, который был, безусловно, комфортен в прослушивании, но имел только отдаленное отношение к настоящему рояльному аккордному звучанию.  Инструмент-то оставался в соседней комнате, в филармонию ходить не надо. Взял аккорд, поморщился и пошел опять шурупы крутить.

Приходилось использовать лакированную поверхность, а она давала, пусть и звонкое, но, на мой вкус, абсолютно неживое звучание. Измучившись вконец, я прибег к крайнему средству – рубанул этот узел к чертовой матери!

Притащил весь блочный тракт и динамики к роялю. Открыл крышку, положил динамики на струны, сказал, как водится: «Маэстро, урежьте джаз!»… И прослушал какое-то невразумительное бубнение вместо милой моему сердцу армстронговсой трубы – как раз там, где звезды падали на Алабаму.

Динамик не дает, как оказалось, такого добротного сфокусированного точечного звука, как это делает струна, а тем более строенная рояльная струна. А стало быть, и подходы в работе с таким звуком должны быть отдельными. Обогатившись этим знанием, я отнес аппаратуру на место и теперь уже легко скроил резонатор, внешне напоминавший рояль, но совершенно пустой внутри. Главное, что я получил в результате, – это фокусировка звука в конкретной точке пространства. В киношке «Охотники на привидений» есть такая машинка, куда герои сгоняли этих самых неугодных им духов. Что-то похожее случилось и у меня. Звук свернулся в облако в построенном резонаторе и, хотя до удовлетворительного звучания было еще и еще,..  тем не менее, я поймал его в ловушку. Колонки и щиты перестали звучать совсем. Звук отныне аккумулировался в том месте, где мне было угодно.

Сказав, по привычке: «…ай, да сукин сын!» - я двинулся дальше.

Но это уже «совсем другая история»…